Посвящается мне.

Надо срочно написать жизнь заново. Черновик был скомкан и выкинут до того, как был переписан в произведение. Гадкий утенок замерз на озере, так и не став прекрасным лебедем. Чудовище, зацелованное красавицей, осталось красивым только душой. Иванушка упустил жар-птицу и остался дураком на всю жизнь. Спился, говорят, где-то под Выборгом.

Исковерканная жизнь несчастных персонажей... Кто за нее в ответе? Написанная корявым почерком жизнь отправлена в корзину. Качественная переработка сюжета гарантирует успешное вторичное использование продукта. Целесообразность последующей деятельности не подвергается сомнению – подайте, Христа ради, новую жизнь! Операция на моем открытом сердце успешно завершилась смертью. Больной перед смертью что-то завещал. Что – не разобрали. Было не до того.

Я – персонаж. Меня выдумал какой-то обкуренный писатель и теперь измывается надо мной, без конца переделывая конец моей истории. Я путаю его планы и заметаю следы, уходя от погони по нарисованной мною карте. Какая серия будет завтра? Пятая? Сотая? Двухтысячная? Ну сколько можно методично меня убивать? Зато, говорят, истории такого жанра хорошо продаются на большой экран. Обезумевший колобок спасается бегством от деда-маньяка. Наезд камеры – крупным планом его искаженное от страха личико. Красная Шапочка, доверчиво склонившаяся над мордой каннибала серого цвета. Все думают - волк, но мы-то с вами знаем… Доверчивая принцесса примерно шестидесяти пяти, в старом замке, спрашивающая каждого входящего «Простите, Вы – принц?».

Боже, как пошло… Но за что мне такое? Я все перепишу теперь сама. Я больше не доверяю писателям. У меня, говорят, хороший стиль и все в порядке с русским языком. И с французским, кстати, тоже.

И теперь я хочу быть похожа на Кота в Сапогах, а не на Хозяйку Медной горы. Шляпа с пером и ботфорты – вот мои новые документы. Мой вид на жительство. Мои университеты. Я буду Веселым Башмачником. Или лучше пройдохой-Свинопасом. Или Щелкунчиком-победителем-крыс. Я устала от Белоснежек, Принцесс и прочей пасторали. Я больше в них не верю. Более того, меня от них тошнит.

Переписывание этой сказки займет время. Ничего, я готова, оно у меня есть. Сюжет уже вырисовывается, и я отчетливо вижу степень моей свободы. Плагиат – неблаговидное, конечно, дело, но как же еще составить идеальный характер? Если не соединить вместе моих новых любимых героев?

Давайте, милые, слетайтесь! Устроим шабаш на Лысой горе, созовем бесшабашную нечисть, поднимемся к облакам на метлах и прочих орудиях труда славного племени уборщиц, посмеемся вместе над ожидающими счастье принцессами.

Я знавала одну Маргариту, которая от горя и слез стала ведьмой. Знавала и другую, ту, которая поняла про этот мир столько, что ей пришлось из него выйти, тихо прикрыв за собой дверь. Обе были счастливы. Но ожидание счастья – это было не в их жанре. Они со счастьем существовали параллельно. Никогда ничего не просили и получили все. В частности - жизни, достойные восхищения.

Я перечитываю бессмертные строки, посвященные первой, смотрю на фотографию второй, и мне хочется улыбаться. И я улыбаюсь. В моем бывшем московском окне встает солнце. В моем бывшем французском окне его еще нет.

Черт возьми, как красиво. Я – и там, и тут. Я – ни там и ни тут. Я – нигде. На перекрестке мира. Я – бездомна. Я – свободна. Я – умна и красива. Я – молода, черт возьми. Еще у меня есть родители, друзья и старая собака – вон там, уши на лапах, сопит в коридоре. Через неделю я уеду, чтобы начать совсем новую жизнь. Спасибо, Господи, за это право.