Нормандия-4

Незаметно наступил вечер. Вернулся ЖЛ, и мы рассказали ему о событиях сегодняшнего дня: я описывала нашу прогулку, а Брыся скакала вокруг и громко настаивала на той или иной подробности.

- Скажи ему, что я до дна донырнула! – орала она, бегая по спинке застеленного старинным гобеленом дивана, - Пусть гордится и всем рассказывает!

Ингрид предложила нам пойти посмотреть заброшенный сарай, в котором монахи, владевшие раньше ее домом и пристройками, производили сидр.

- Там лежат орудия производства – огромный пресс и бочки, - уточнила она, - думаю вот, что с ними делать. Старинное все, восемнадцатый век. Жалко так оставлять: либо сгниет, либо мыши все испортят...

- Побежали в сарай! – тут же воодушевилась Брыся. – Не дадим пропасть имуществу!

- Брыся, - сказала я специальным педагогическим голосом, - там, наверное, в полу куча дыр, и если ты куда-нибудь провалишься, то тебя чрезвычайно трудно будет достать.

- Ты всегда говоришь, что выход можно найти из любой ситуации! –захихикала Брыся, - Я же могу на тебя рассчитывать?

Я вздохнула и пожала плечами. Конечно же, она могла на меня рассчитывать.

Ингрид привела нас к «сараю». Это было огромное строение с дырами в стенах и полусгнившими дверьми, которые болтались на ржавых петлях.

- Ух ты! – восхитился ЖЛ. – Представляю, сколько будет стоить его реконструкция.

- Боюсь, не представляешь, - вздохнула Ингрид. – Я узнавала, это очень дорого...

Она приоткрыла одну из дверей и предложила нам войти внутрь. Не теряя ни минуты драгоценного времени, Брыся бросилась искать мышей, а мы восхищенно замерли посреди открывшегося нам содержимого. Через дыры в стенах просачивался свет заходящего солнца, и сарай был весь пронизан лучами, как-будто так и было задумано. Возле одной из стен стоял огромный яблочный пресс. Oт него был отведен желоб к огромной бочке.

- Он из цельного дуба сделан, - пояснила Ингрид. - вот сюда засыпались яблоки, а это - ворот, с помощью которого их давили. Вот сюда лошадей запрягали, они и крутили ворот... В этот «канал» потом лился сок, затем он попадал в бочку, и там - настаивался. И становился сидром. Или из него еще кальвадос делали.

Пока мы слушали Ингрид, Брыся шастала по сараю и засовывала нос в самые дальние углы.

- Мышами пахнет! – стонала она. – Поймать бы хоть одну! Может, мне на ночь тут остаться?

- Даже не мечтай, - отвечала я, - я же уснуть не смогу, если ты будешь одна в сарае, ночью...

- Эх... не видать мне мышей... – вздыхала Брыся. – как собственных ушей...

- Не расстраивайся, - говорила я, - может, тебе еще повезет...

Наша экскурсия закончилась, и мы пошли обратно. Брыся семенила впереди, разочарованно повесив хвост. Ингрид сказала, что сегодня на ужин придет Юбер.

- С собакой? – насторожилась Брыся. – Мало ли, еще кусит тебя! Или меня! Или Ингрид! Папе-то повезло – он не женщина...

Я спросила Ингрид.

- Нет, без собаки, - улыбнулась она, - а то мало ли...

Мы вернулись домой. Ингрид начала готовить ужин, а Брыся побежала проверять, доели ли куры рыбьи остатки.

- Миска пустая! – сообщила она, вернувшись. – Они ее дочиста вылизали!

Я сходила за миской. Действительно, она была абсолютно чистой.

- Как после собаки! – восхитилась Брыся. – А давай кур заведем! Можно будет соревнования устраивать! Команда собак против команды куриц! Нам – объедков, и им – объедков! Кто быстрее и чище вылижет!

Тут раздался вежливый стук, и в дверь вошел Юбер. От неожиданности Брыся громко залаяла.

- О! – сказал Юбер. – Надо же! Кокер!

- Думай о контексте! – прошипела я. – Разве можно лаять на гостей?!

Брыся смущенно замолчала.

- А у меня тоже кокер был, - сказал Юбер, склоняясь над Брысей, - мы с ним охотились. Хорошая рабочая собака была, дичь приносила – только стреляй. А вот отцу не повезло. У него тоже был кокер, но дурак-дураком. Вместо дичи – гильзы носил. Мы его учили-учили... Но все зря!

- Может, он был против охоты? – обиженно фыркнула Брыся. – По маральнатическим соображениям!

- Морально-этическим, - поправила я.

- Без разницы! – возмутилась Брыся. – Но дураком называть, не разобравшись, нельзя! Ему-то самому было бы, небось, не слишком приятно, если бы его дураком назвали, не поняв, что к чему!

- Но как понять-то, - спросила я, - если с собаку спросить нельзя?

- А не просить того, что собака делать отказывается, - буркнула Брыся. - Дураком-то назвать - проще простого!

- Ладно, перестань ворчать, - улыбнулась я, - вечер только начался, может, дадим Юберу шанс?

- Дадим, – согласилась Брыся. – Только ты его попроси собак дураками больше не называть, особенно, в моем присутствии. А то я его за ногу укушу!